ЧАЙ ГРУЗИЯ
TEA GEORGIA
ჩაი საქართველო

Грузинский чай – один из самых северных в мире. Его историю на протяжении полутора веков творили мечты романтиков и энергия энтузиастов, таланты предпринимателей и работа ученых, трудовые подвиги героических сборщиц и полет мысли технологов-изобретателей. Через долгий и сложный период становления она пришла к блестящему, но короткому расцвету, за которым последовали упадок и почти забвение. Но там, где чайный куст однажды был посажен заботливой рукой человека, у их совместной истории обязательно есть продолжение…

Впервые чайные кусты вместе с другими экзотическими растениями были высажены в России сразу по окончании наполеоновских войн. По распоряжению херсонского губернатора герцога Э.О.Ришелье в 1817 г. они прибыли в только что организованный Императорский казенный ботанический сад (ныне Никитский) в Крыму близ Ялты. Первый эксперимент оказался неудачным: кусты погибли. В 1833 г. по распоряжению нового генерал-губернатора князя Михаила Воронцова из Китая была доставлена новая партия саженцев, которые прижились и дали семена. Директор сада Николай Гартвис всесторонне изучил условия их произрастания и рекомендовал перенести дальнейшие опыты на Кавказское побережье Черного моря. И в 1848 г. саженцы были отправлены из Никитского ботанического сада Сухумскому ботаническому саду и в Озургети.
В России история чаепития берет начало с 1638 года — с той поры, когда монгольский Алтын-хан прислал в подарок русскому царю Михаилу Федоровичу четыре пуда диковинного сушеного листа в маленьких, по четверти фунта, пакетиках — «ради варения чая». Царский посол Василий Старков познакомился с удивительным питьем на обеде у ханского брата. «Не знаю, листья ли то какого дерева или травы,- доносил он царю.- Варят их в воде, приливая несколько молока…» Забавнее всего то, что, принимая другие дары (атлас и соболей), Старков отказывался от чая, считая его вещью пустой и никчемной. Знали о чае в России и раньше, по крайней мере в XVI веке. В 1567 году побывали в Китае и пили там чай казацкие атаманы Иван Петров и Бурнаш Ялышев. Однако непосредственно из Китая чай дошел до Москвы почти на сто лет позже, его привез посол Перфильев. Царь Алексей Михайлович испробовал чай (как лекарство) в январе 1665 года, его примеру последовали бояре. Царю и боярам новый напиток понравился, хотя и пили они его без сахара. Русский посол Николай Спафарий, ученый и государственный деятель, жил в Китае в 1675-1678 годах и, вернувшись в Москву, написал о чае большое сочинение. «Питие доброе, — засвидетельствовал он, — и, когда привыкнешь, гораздо укусное». В 1679 году с Китаем был заключен договор о постоянных поставках чая. В 1696 году из Москвы в Пекин отправился за чаем первый русский караван купцов. С него-то и пошло… Долог был путь чая из Юго-Восточной Азии в европейские страны. Его везли на верблюдах, на санях и телегах, переправляли плотами и паромами через реки. Его перегружали в трюмы кораблей, везли морем к дальним берегам — и снова сухопутная дорога. Путешествие длилось год-полтора, а то и больше. В Россию чай шел через Маньчжурию и Монголию, а с 1870 года и морем, из Кантона в Одессу. С 1807 по 1822 год жил в Китае глава православной церковной миссии Николай Бичурин, образованный человек, лишенный впоследствии духовного звания. Он написал о Китае много трудов, в одном из которых подробно рассказал про чайное растение и чайное производство. Бичурин стал первым европейцем, основательно изучившим и описавшим организацию чайного дела. В нашей стране (в ее современных границах) первыми узнали чай и привыкли к нему народы Забайкалья, Сибири, Средней Азии и других восточных областей.

В глубинных областях России мода на чай пошла от Москвы. Добрая слава его ширилась. Но чая было мало, он был дорог. С увеличением ввоза чая в XVIII веке чаепитие на Руси получило значительное распространение, но чай пили исключительно в городе, а в деревне он был еще почти недоступен. B XIX веке он стал в городах обыденным напитком, за 1802-1860 годы ввоз его вырос в десять раз. При такой популярности, однако, он оставался дорогим: дальняя дорога, большие пошлины и жадность купцов повышали его закупочную стоимость в 5-6 раз. Вокруг чая кипели темные страсти. Развивалась контрабанда (в Грузию проникал индийский чай через Персию), полноценный товар всячески фальсифицировали и заменяли суррогатами из малины, земляники, черники, фруктов, цветов липы. В России из листьев иван-чая и кипрея делали широко распространенный тогда «копорский» чай; «кавказский» чай делали из листьев кавказской черники. За рубежом фальсификация чая «вкусовыми» добавками, ароматизаторами, красителями распространена и сейчас. В современной индийской брошюре с рецептами приготовления чайного напитка и мороженого автор после слов: «Возьмите столько-то ложек чаю» не забывает в скобках добавить: «купленного у добросовестного продавца». Краса и гордость русского чайного стола — самовар, родился в середине XVIII века. Первые самовары были похожи на котлы с крышками, крана у них не было, напиток вычерпывали ложкой. Варился в этих самоварах сперва не чай, а его русский предшественник сбитень — горячий напиток с медом, шалфеем, лечебной травой зверобоем и пряностями. Делались в старину и самовары-кухни с двумя отделениями, в них варили щи (или чай) и кашу. Были и самовары-кофейники. К угольным самоварам в XIX веке присоединились керосиновые, в XX веке — электрические… Спрос на самовары у нас и поныне не иссяк, заводам хватает работы. Любопытно, что с высокой особой самовара связано начало чаепития в Грузии: первые литературные сведения об этом событии относятся к 1770 году, когда царь Ираклий получил самовар и чайный сервиз в подарок от Екатерины Второй. Пить чай научились все континенты земли. Но выращивать его умели только в Азии. Длинный ряд веков эта культура оставалась для европейцев «китайским секретом». И только на Черноморском побережье Грузии чайный куст нашел себе в Европе новую родину. На это потребовалось несколько десятилетий упорного труда чаеводов-энтузиастов, которым пришлось бороться не столько с природой чайного куста, сколько с природой царских чиновников. Было принято считать, что инициатором отечественного чаеводства выступил князь М. С. Воронцов, известный одесский правитель, преследовавший Пушкина. Это неверно. Правда, первые в нашей стране чайные кусты были высажены в Крыму, около Ялты, в Никитском ботаническом саду, в тот период, когда Воронцов был генерал-губернатором Новороссийского края. Это произошло в 1833 году или несколько раньше, точных сведений нет. В 1844 году Воронцов стал наместником Кавказа; он занялся, между прочим, и разведением субтропических культур, в чем было прямо заинтересовано царское правительство. Но если и возникла у этого хитрого сатрапа мысль о грузинском чаеводстве, то он к ней быстро охладел. Очень характерны относящиеся к этому вопросу архивные документы канцелярии наместника. Воронцов писал министру государственных имуществ Киселеву после первой неудачной попытки вырастить из выписанных министерством в 1845 году и погибших по дороге семян: «Чайное дерево никогда в здешнем крае полезно не будет; но если угодно В. С. (вашему сиятельству), чтобы еще были сделаны пробы, то нужно выписать из Китая другие семена, совершенно годные, и мы оные немедленно посадим». Соглашаясь с мнением Воронцова о бесполезности для Грузии разведения «чайного дерева», министр высказался против приложения «дальнейших к этому усилий»: «…это растение разводится с выгодой только в некоторых местностях Китая и, будучи пересажено в другие равно благоприятствующие климатом страны, перерождается и не приносит ожидаемых выгод, как это доказали опыты, сделанные в Бразилии». Как мы видим, опасения Ильи Чавчавадзе имели веские основания. Как ни странно звучит для нас заявление, что чай не годится для Грузии потому, что, во-первых, хорошо растет в Китае и, во-вторых, плохо растет в Бразилии, такой логики в сочетании с высоким саном было вполне достаточно. Воронцов не стал основоположником грузинского чаеводства, он только дискредитировал идею, на многие годы лишил энтузиастов поддержки правительства. Чайное дело в Грузии не заглохло! Истинными инициаторами его были русские и грузинские ученые. Еще в 1792 году в трудах Вольно-экономического общества была помещена статья Г. Ф. Сиверса «Как произрощать чай в России». В 1834 году с подобной статьей выступил иеромонах Салюстий.

После успешных опытов Эристави и Бутлерова, исследований Тихомирова грузинское чаеводство двинулось вперед. Тому помогли усилия таких убежденных и энергичных приверженцев новой культуры, как профессор Краснов, агрономы Клин-ген, Накашидзе и другие. Андрей Николаевич Краснов посвятил освоению черноморских субтропиков под чай много лет своей жизни, мечтая о временах, когда кавказское Причерноморье станет роскошным краем, более прекрасным, чем сады Монако и курорты Ривьеры, украсится растениями Туниса, Алжира, Америки. Он принял участие в экспедиции И. Н. Клингена в чайные страны в 1895-1896 годах, организованной Удельным ведомством, которое решило создать свое большое чайное хозяйство. Одну из самых первых, энергичных и удачных попыток организовать большую чайную факторию предпринял в 1885 году отставной инженер-полковник А. А. Соловцов. Выписанными из Ханькоу семенами он заложил в Чакве небольшую плантацию, которую стал последовательно расширять собственным посевным материалом. В 1887 году он изготовил первый чай; в 1893 году за образцы своего чая он получил Большую золотую медаль на выставке в Тбилиси. Соловцов активно пропагандировал идею грузинского чаеводства в печати. С размахом взялся за дело К. С. Попов. Он лично изучал чайное производство в Китае и вложил в свое предприятие около миллиона рублей. В 1897-1898 гг. в имении Попова в Батуми была построена первая в Грузии чайная фабрика, перерабатывавшая лист трех его плантаций. В 1900 году ее продукция на Всемирной выставке в Париже получила Большую золотую медаль. Почти в те же годы занялось разведением чая и Удельное ведомство. Самым крупным чаеводческим хозяйством страны стало его Чаквинское имение, основой которого послужил посадочный материал с плантации Соловцова, а затем семена и саженцы, привезенные в 1896 году экспедицией Клингена. К 1917 году имение разрослось до 550 гектаров. Оно снабжало саженцами другие хозяйства. В Чакве тоже была построена чайная фабрика — годом позже фабрики Попова. Клин-ген руководил здесь общей постановкой дела как инспектор кавказских удельных имений. В конце века, в 1899 году, в Грузии под чаем было занято 56 гектаров. С 1900 по 1915 год ежегодно в среднем закладывалось по 32 гектара новых плантаций. Были построены три чайные фабрики, не считая нескольких кустарных. Они были хорошо механизированы, выпускали в основном вполне доброкачественный черный байховый чай, почти не уступавший чаю Индии и Китая и получивший высокие оценки на русских и зарубежных выставках. Низкосортную продукцию — так называемый «солдатский чай» — закупало военное ведомство «для довольствия нижних чинов». Но общие успехи чайного дела в царской России были невелики. Всего за семь десятилетий, предшествовавших установлению Советской власти в Грузии, то есть за весь период со времени появления чайного куста на Черноморском побережье, было заложено 1020 гектаров плантаций. Известный английский специалист по чаю, агроном и биохимик Гарольд Манн, так охарактеризовал чайное производство тех лет: «Чайное дело в России являлось забавой царя и нескольких богатых купцов». С этой характеристикой нельзя не согласиться.
И все-таки время брало свое. Чай в конце прошлого — начале нашего века стали разводить некоторые помещики, состоятельные люди, иногда крестьяне (редко местные жители, чаще переселенцы). Страстным пропагандистом грузинского чая стал Владимир Андреевич Тихомиров, выдающийся фармаколог, член многих русских и иностранных научных учреждений и обществ. Он принял участие в экспедиции в чайные страны, организованной в 1891 году крупным русским чаеторговцем К. С. Поповым — не менее корыстным, чем его коллеги, но более дальновидным дельцом, решившим заняться производством собственного чая. В 1892 году были опубликованы результаты работы Тихомирова по изучению растительного мира Цейлона. В горных районах острова, в царстве чайных плантаций, московский профессор изучал китайско-индийский чай Цейлона, так называемый цейлонский гибрид, и пришел к выводу, что цейлонский чай «Жемчужина Индийского океана» превосходит сорта других азиатских стран, что он «содержит более так называемого экстракта: вяжущих, красящих и горьких начал». Но самый важный вывод его состоял в том, что этот чай можно культивировать на Черноморском побережье Кавказа. Тихомиров собрал большую коллекцию чайных семян и черенков, некоторые из них выдержали долгое морское путешествие и были высажены на плантациях Попова в районе Батуми — в Чакве, Салибаури Капрешуми. «Научные и практические результаты, полученные экспедицией профессора Тихомирова,- писал И. Н. Клинген, — придавали смелость и уверенность в решении сделать первые шаги относительно устройства чайного хозяйства близ Батуми в довольно широких размерах».

Создание большого, высокоорганизованного чайного хозяйства — исторический подвиг грузинских крестьян, агрономов, ученых. Чайное растение — жизнестойкая и неприхотливая, но тем не менее очень трудоемкая культура. Она требует от человека глубоких специальных знаний, много внимания и заботы. У чайных кустов круглый год хлопочут люди: подрезают их полуовалом, несколько раз мотыжат землю, удобряют ее, выпалывают сорняки; они окружают плантации ветрозащитными полосами, осушают дренажными канавами, укрывают междурядья торфом для задержания влаги и удобрения почвы. Но основная работа — сбор листа. Чайный куст, пожалуй, единственная культура, которая не дает отходов. Для байхового и плиточного чая отбираются нежные молодые побеги, составляющие десятую часть поверхности куста. Остальной лист идет на изготовление зеленого кирпичного чая. Не выбрасываются и побеги, срезанные при формовке: из них вырабатывают кофеин. Нет другой культуры, которая требовала бы таких огромных затрат труда при сборе урожая. В течение всего сезона, а он продолжается шесть месяцев, с апреля по октябрь, чаеводам приходится с корзинами обходить куст за кустом, собирая подошедшие побеги. Чтобы возделать и убрать гектар хлопчатника, тратят полтораста человеко-дней, а на гектар чая — пятьсот. Сгибаясь над кустами, сборщица чая работает с рассвета до позднего вечера, дорожа каждой минутой: хороший сегодня чайный лист станет завтра плохим. Ее жжет солнце, она мокнет под дождем, ее одежду и при ясном небе увлажняет утренняя роса… Такой труд в тропических странах — настоящая каторга. День под палящим солнцем изматывает силы, отнимает здоровье. С 1927 года Грузия начинает небывалыми темпами развивать чаеводство. Только за пять лет, с 1927 по 1932 год, площадь ее чайных плантаций возросла в 13,2 раза! Всего за советские годы в Грузии заложено 63 тысячи гектаров новых плантаций. Среднегодовой прирост сам по себе превышает достигнутое за все дореволюционные 70 лет. В 1921 году Грузия собрала 550 тонн чайного листа, в 1940 году — 51 300, в 1966 году — 226 000 тонн. И если в 1921 году средняя урожайность листа составляла у нас 541 килограмм с гектара, то в 1940 году — 2292, в 1966 году — 4450 килограммов.

Выдающуюся роль в распространении чаеводства в Грузии сыграл один из первых агрономов Грузии Ермиле Накашидзе. По окончании Ново-Александровского института сельского хозяйства и лесоводства в 1866 году Накашидзе вернулся на родину и с головой окунулся в ее нужды и заботы. Воспитанный в прогрессивных идеях шестидесятников, он на свои средства открыл в родном селе Макванети первую сельскую школу, передал ей значительную часть своей библиотеки, выписывал для нее журналы и газеты, сам преподавал в ней. Под его руководством школьники разбили огород. В 90-х годах он составил проект создания земледельческой кооперативной колонии, которому газета «Иверия» посвятила специальную статью. Вот как рисовались в конце XIX века этому передовому грузинскому интеллигенту организационные основы будущего сельского хозяйства: «Производство должно быть общим,- писал Накашидзе,- ибо кооперация весьма увеличивает производительные силы. Все вопросы должны решаться выборными людьми… Доход должен поступать в общие закрома и в общую кассу…» Ермиле Накашидзе с прозорливостью истинного ученого оценил новое для Грузии растение — чайный куст. Он поступает на должность агронома-инструктора чайной культуры в департамент земледелия и с тех пор отдает новому делу все силы: закладывает чайную плантацию в собственном поместье и горячо убеждает крестьян родного села и окрестных сел разводить грузинский чай, сам сажает чайные кусты на крестьянских землях, учит за ними ухаживать. Когда ему предложили должность управляющего Озургетской табачной плантацией, он стал разводить на ней чай и, постепенно сокращая участки под табаком, превратил опытную табачную плантацию в опытную станцию по разведению чая! Накашидзе обошел Гурию, Мингрелию и другие районы Грузии, изучая природные условия, выявляя земли, пригодные для закладки чайных плантаций. В короткий срок он заложил 23 опытных участка. Он обучал крестьян кустарному способу переработки чайного листа, а затем стал инициатором и руководителем строительства грузинской чайной фабрики в Озургетах с отделениями в Анасеули и Насакирали. Он выступал в газете «Иверия» с многочисленными статьями, пропагандирующими чайную культуру, давал агротехнические советы, перевел на грузинский язык «Краткое наставление по разведению чайных кустов в западной части Кутаисской губернии» — брошюру агронома С. Тимофеева. Бедным крестьянам эта брошюра выдавалась бесплатно.



После установления Советской власти в Грузии деятельность Накашидзе как пропагандиста чайной культуры получает новый размах. Он работает консультантом Наркомзема Грузинской ССР. При его активном участии создаются крупные чайные государственные хозяйства в Чакве, Салибаури и Зедобани. В 1928 году выходит в свет книга Накашидзе «Чайный куст, его разведение и переработка чая» — первая грузинская книга, в которой с научной обстоятельностью были рассмотрены все основные вопросы, связанные с разведением перспективной культуры, сбором урожая и переработкой листа. Свой труд Ермиле Накашидзе заключил такими пророческими словами: «Чайное дело в Грузии получит большое развитие, здешние подзолистые почвы, известные сегодня как непригодные земли, будут полностью использованы под эту культуру. Ни одна пядь этих земель не останется голой. Экономическое положение трудящегося населения намного улучшится. Вся западная Грузия — Гурия, Аджария, Мингрелия и Абхазия — превратится в чайные плантации. Этот край станет одним из лучших промышленных уголков и займет почетное место во всем Советском Союзе». Накашидзе стал одним из инициаторов создания акционерного общества «Чай-Грузия», сыгравшего большую роль в развитии чаеводства в республике. Это общество было образовано в конце 1924 года постановлением Совета Труда и Обороны СССР. Сначала оно называлось обществом «Чай Колхиды», но недолго: уже первый план развития чаеводства в Грузии предусматривал расширение в короткий срок площади плантаций более чем в двадцать раз — до 20 000 гектаров с освоением земель далеко за пределами Колхиды. В результате огромного труда грузинских крестьян, агрономов, ученых Черноморское побережье Грузии стало краем обширных чайных плантаций. Но это произошло не вдруг, не сразу были собраны в кулак силы для наступления на субтропическую целину. Советское правительство стало выдавать крестьянам долгосрочные ссуды. И дело двинулось! Площади чайных плантаций стали расти год от года, вытесняя дикие заросли и топи болот. Уже в годы первых пятилеток Советский Союз смог отказаться от импорта чайных семян и значительно сократить ввоз чая из-за рубежа. Чаеводство стало гордостью социалистического земледелия Грузии, ее ведущей отраслью. Сейчас плантации грузинского чая занимают свыше 64 тысяч гектаров. Отдельные колхозы и совхозы получают по 5-7 тысяч килограммов листа с гектара. Смешно вспоминать в наши дни предсказания некоторых «специалистов» насчет того, что «разведение грузинского чая не имеет для России практического значения» и что «очень далеко то время, когда грузинский чай завоюет себе рынки в европейской России»… Колхозное строительство, машины, передовая наука превратили западную часть Грузии во всесоюзный субтропический сад, и чай занял в нем почетное, центральное место: здесь было сосредоточено 85 процентов всех чайных плантаций Советского Союза.

Из книги Михаила Давиташвили «Чай наш грузинский»